Здравствуйте, читатели! Это мой третий пост.
В двух предыдущих я старалась выбирать неординарные темы. Потому как в художественном описании протечек здесь соревнуются многие, и весьма талантливо. Я же выбирала темы, скажем так, околопротечные. Размышляла над сопутствующими явлениями и последствиями. Сегодня поговорим об одной из причин охватившего город бедствия. А заодно и о будущем. О том, что ждёт нас весной.

В посте предыдущем я уже показывала вам мокрый фасад. Ярко выраженную протечку не изнутри, а снаружи. Не лучше и внутри: сыреют стены, бывает, что в них образуются сквозные дыры. Приходят в негодность оконные рамы. Осыпается штукатурка и декор фасада. Особенно жаль дома, украшенные лепкой. И ладно, если стены дома толстые. Впрочем, дома старого фонда изрядно пострадали в войну. И даже капремонт (впрочем, он не во всех домах и был) не смог в полной мере «залечить» старые трещины. Все эти трещины жильцы увидят на стенах комнат. Рельефно и в натуральную величину.

Короче, течь по фасаду приносит вред. От чего же эта течь получается? От воды? А откуда вода? С неба? А почему она здесь?

Любой рачительный хозяин ответит: «Экое дело! Странные вопросы задаёте! Конечно же, от того, что толком не оборудован водосток! Или его вообще нету!» И будет прав. Если водосточная система нарушена, то внешнего потопа не миновать.

Задача коммунальных служб — следить за состоянием наших домов и всячески стараться его улучшать. Поддерживать дома, и порой даже в прямом смысле. Но бывает и так, что случается обратное. Не ранее чем позавчера глядели мы с соседями из окна на «старания» одного из «тружеников жилищного фронта» и недоумевали: «Что же он делает?!»

А делал он что-то, на наш взгляд, невообразимое. Задача его была проста — сбросить снег и сбить наледь с крыши дом напротив. Сперва всё было обычно: труженик усердно долбил кровлю топориком. Потом он добрался до водосточной трубы. И тут началось «шоу».

Сбив с трубы «ледяную бороду», рабочий вдруг перешёл на ломик и изо всех сил тюкнул снаружи по воронке водостока. Видать, «для вящести и пущести». Нет, он не «прибивал» трубу к фасаду — его движения были направлены ОТ стены. «Ладно. — подумали мы. — Может, так надо». Недавно заменённый (вкупе с побелкой фасада) водосток героически выдержал удар. Напомню: от сосулек он был уже очищен. Казалось бы, дело сделано. Но «неистовый борец с ледяной системой» зачем-то начал отрывать воронку вместе с коленом от стены. Несколько минут мы завороженно следили, как он вместо наледи воюет с несчастной трубой. Удар, ещё удар! Труба держится на удивление крепко! Рабочий пытается её шатнуть. «Наверное, проверяет, — продолжаем думать мы. — Никто не хочет, чтобы труба свалилась кому-то на голову! Но… О, Боже, зачем он её бьёт и сгибает, пытаясь сломать?!» Труба отделяется от стены, потом зависает над окном. Воронка капитулирует и летит вниз. Неутомимый «ледоборец», свесившись с крыши, гнёт оставшуюся досягаемую часть водостока ломиком, сворачивает в три погибели и… оставляет висеть в таком состоянии. Вот сейчас это — гораздо большая угроза для прохожих…

«Убив» водосток, верхолаз встаёт, отряхивает руки и уходит с крыши на новые «боевые подвиги». Я же, выкладывая в интернет фотосерию его «успешной операции», получаю любопытные сообщения от соседей по району. «Сводки с фронтов» тревожные: накануне в соседнем переулке такие же «бойцы» обвалили балкон, а сбой водостоков во время сброса с крыш наледи, похоже, стал в нашем районе (в частности, в микрорайоне Коломна) явлением массовым. Неужели это — операция «ликвидация»?

Далее, выложив фотосерию в одну из уютных газеточек, я несколько пожалела об этом. Ибо тут же появился в поле зрения бывший «промышленный альпинист», судя по тону, с великим стажем восхождений на «кровельные Альпы». Он начал увещевать, что наш «герой» сделал всё правильно, и, раз труба сорвалась то её надо было сбить. Ну, что ж: надо так надо. Но мы же сами видели, что трубу он именно своротил, причём, в результате неравной борьбы и с большими усилиями. Мы же не слепые! Однако в порыве профессиональной солидарности коллега «коммунального вандала», как мы окрестили незваного гостя, утверждал обратное. Не будучи на месте происшествия и вряд ли доселе вообще подозревая о наличии на карте улицы, где было дело. Заступившись за «коллегу», он перешёл к обсуждению недостатков моего фотоаппарата (ну, тут уж сознаю: просто мыльница в кармане завалялась, бегать же менять камеру означало проспать сюжет) и чуть ли не вопросов наличия грязного белья в моей бельевой корзине. Пожалуй, ему стоит попробовать себя на ниве жёлтой журналистики. И, хотя язык, стиль, а также грамотность «заступника» оставляли желать лучшего, на вышеупомянутой ниве всех этих премудростей и не требуется.

Такая вот странная профессиональная солидарность. Впрочем, я не обиделась. Караван. как говорится, идёт. Я надеюсь, что наш Жилкомсервис, ужаснувшись масштабам последствий деятельности «наёмников» (начать следует с балкона, и я ничуть не сомневаюсь, что это были именно наёмные рабочие, хотя жилищники так ничего и не сказали) и суммам, необходимым на возмещение, расторгнет-таки с ними контракт. Я на это искренне надеюсь. В противном случае может статься, что люди, уже сейчас тревожащиеся за свои дома, просто перестанут пускать слишком рьяных бойцов снежно-ледяного фронта на чердаки.

Одна беда. Точнее, две. Первая — возмещать ущерб будут не завтра. Пока наша бюрократическая финансовая машина развернётся, фасад промокнет насквозь (многие дома Коломны в плачевном состоянии). Скорее всего, трубу починят к лету. Или вообще летом. Выше я уже писала, что будет весной.

Вторая беда в том, что оплатить ремонт наверняка придётся нам с вами. Мы уже получаем розовые квиточки за прошлогоднее тепло. Ждите новые — за сбитые прошлой зимой водосточные трубы. Дороговато, скажу я вам, выходит этот сброс наледи, если после него приходится заново ставить водостоки. Впрочем, жилищники денег, похоже, не считают. Правильно: зачем считать их в наших карманах? Считать деньги в чужих карманах, право, неприлично… Мы подсчитаем их сами. И, как водится, прослезимся.

Кстати, не исключён и распил. На доме поменяют воронку с уничтоженной верхней частью трубы, а оформят, как будто заменена труба полностью. Однако, прежде, чем распилить средства, их нужно отбить. Ломом.

Тщился «интернетный верхолаз» и перевести тему в комическое русло с неистовой попыткой гневно уличить меня в незнании особенностей альпинистского снаряжения. Но эту попытку я быстро пресекла. Мне, собственно, оно и не надо. Или мне предлагалось на свои деньги им шлемы с карабинами покупать?

Пока «коллега трубобоя» рылся в моём белье, я не теряла времени даром. Выяснила, что выучиться на промышленного альпиниста можно всего-то за 40 часов. Стоимость обучения 5200 рублей. Плюс ещё 2000 «за проверку знаний». Так развеялся миф о «героическом профессионализме». Объясняю популярно: время нынче сложные, народ выкапывает из памяти все свои таланты от лазания по крышам до вышивания крестиком. И старается эти таланты применить. Таким образом, «в альпинисты» уже может идти кто попало. Закавычиваю, ибо представляю эмоции и ощущения людей, прошедших реальные Альпы.

Второй ссылкой «Яндекс» выдал любопытное объявление. В нём сочно рассказывалось о пагубном влиянии раскуроченного водостока на фасады. Вывод был таков — без водосточных труб мы пропадём, а навесить воронки могут только альпинисты. В конце была приписочка с телефоном, по звонку на который на ремонт водостоков завтра выдвинутся… возможно, те, кто вчера их ломал. Мотивы почти пятиминутной «борьбы с трубой» стали мне мгновенно ясны. Ребята просто запасаются работой на будущее. На то время, когда пройдёт «ледовый сенокос».

Жилищники, мотайте на ус! И жильцы тоже. За наш с вами счёт запасаются, господа-товарищи.

А под конец вопрос: у вас или по соседству сбивали водостоки? Что было дальше? Мне хотелось бы знать, насколько эта проблема массовая.